«После «Прямой линии» с Путиным к нам приехал прокурор»
Фермер Джон Кописки рассказывает о развитии агротуризма в России
Джон называет себя русским человеком. Он уже более 20 лет живет в России. Кописки основал в Петушинском районе ферму «Богдарня» и животноводческий комплекс «Рождество». Занимается производством сыра и принимает туристов. Мы говорим с Джоном о влиянии санкций на бизнес, о том, насколько сложно заниматься им в России и о перспективах агротуризма.
«Сэр Джон» и «Шамбала»
Фермер разрешает заглянуть в сыроварню, но ненадолго — там должны поддерживаться определенная температура и влажность. Здесь хранятся сыры, хозяин готов часами рассказывать о различных сортах, многие из них — авторские. На полках красуются «Итальянский сад», «Шамбала» с пажитником, «Сэр Джон», «Сан блю» с плесенью…
— Ездил в Данию, учился сыроделию, — рассказывает Кописки. — Потом много экспериментировал со вкусами. Сейчас мы развиваем агротуризм. Это флагманский проект в России. Его фундаментом должен быть русский продукт. В «Азбуке вкуса» есть витрины, где 40 сортов сыра. А люди знают разве что бри и пармезан.
— А у вас сколько сортов?
— Семнадцать. Но с реализацией сложно. Сейчас «Азбука вкуса» хочет купить наш йогурт. Себестоимость 35 рублей. Они хотят за 40. И зачем мне это? Перспективы есть, но только если у нас будут объемы. Мы сможем больше производить и тратить меньше.
Основа экономики
— Малый и средний бизнес — основа любой экономики, — продолжает Джон. — Но он очень сложный. Для развития бизнеса в России сейчас важен курс евро. Если завтра курс вернется на 30, у нас будут проблемы. Мы можем готовить хороший фермерский сыр — такой же, как импортный, и даже лучше. Но себестоимость его выше. Там работают по 50‑60 лет — в таком же семейном бизнесе. У них больше 50 лет субсидии, квоты и т. д. Потому себестоимость ниже. А мы только начинаем, нам всего 20 лет.
— Два года назад вы говорили с Путиным на Прямой линии о том, как сложно вести фермерское хозяйство, что это практически не приносит прибыли. Что изменилось после того разговора?
— Сразу после линии приехал прокурор из Москвы с проверкой. Посмотреть, как у нас дела. Но это ничего, это даже хорошо. Нам нужен этот шум. Мы готовы работать.
Как продавать
Джон — человек медийный. Он старается бывать на разных ярмарках, фестивалях. Это отчасти помогает продажам. Но все равно есть трудности.
— Люди идут на рынок найти что подешевле. Во Франции, Испании, Италии все знают: там свежие продукты, это помощь для фермеров. А здесь пока такой культуры нет.
— У вас есть постоянные точки в Москве?
— Да, на Даниловском рынке, на проезде Березовой рощи — но люди идут туда за товарами подешевле. Мы платим на Березовой роще 1200 рублей за полку. На Даниловском — больше 40 тысяч в месяц. Через «Азбуку вкуса» и «Перекресток» продаем почти по себестоимости.
— То есть, вы просто присутствуете на рынке?
— Да. Сейчас у всех сыроваров проблема — как продать? Надо регистрироваться в налоговой, вести бухгалтерию, ставить кассы, 30 тысяч стоит один аппарат, а их нужно несколько. Мы приезжаем на ярмарки выходного дня. Это нужное дело. Но кто туда ходит? В основном бедный народ.
— Ваш сыр, конечно, не для бедных. А на Рублевке не пробовали открыться?
— Ну, мы же не олигархи, мы маленький семейный бизнес. Там аренда слишком дорогая. Сейчас заниматься малым и средним бизнесом непросто. Но перспективы есть. Губернатор нашла для нас лизинг на оборудование для новой сыроварни.
«Русская тройка»
«Богдарня» — еще и туристический комплекс. Его развитием занимается в основном Нина Валериевна, супруга Джона.
«Событийный туризм развивать трудно. Туроператорам он не выгоден», говорит она.
— У нас не хватает объемов. Туроператорам нужно сто процентов прибыли. Они вкладываются в рекламу. Нужно постоянный тур запускать. А на одно мероприятие собрать — трудно, особенно в низкий сезон. Многие пытаются. Есть интересные идеи. Но если в сельском хозяйстве еще есть какие‑то гранты на развитие, то в туризме…
— Местная власть вам помогает?
— Дорога, по которой вы ехали к нам, была построена два года назад благодаря губернатору, — говорит Нина. — Еще она поддержала наш проект русской тройки. Это же символ России. А получается — символ есть, а троек нет… Мы держим тройки, но это дорогое удовольствие. Но мы все равно занимаемся этим. У нас прошло 40 различных мероприятий за два года под брендом «Владимирский тракт».
— То есть вы примерно раз в три недели что‑то делаете?
— Да, ведь если ничего не делать — кто к тебе приедет? Зимой хорошо — каток, горка, санки. В городе грязный снег, а у нас красота. На Новый год тут собирается по 200‑300 человек. А в октябре-декабре просто тишина.
— Иностранцы едут в Россию за экзотикой, — говорит Джон. — Питер — это белые ночи, Эрмитаж. Архитектура. Потом бегом на поезд. Суздаль, Владимир, Муром, Ярославль. Потом храм, еще храм, и еще. Они устают. А мы предлагаем что‑то необычное, то, чего нет у других — тот же колхозный быт.
Туристы из Израиля, Китая, Америки находят здесь экзотику, русское гостеприимство, и к тому же хозяева здесь говорят с ними по‑английски, что им особенно приятно.
Дачники хотят тишины
Местные жители по‑разному относятся к фермеру и его гостям. Одни радуются, что ферма развивается, дает рабочие места. Найти работу здесь трудно, а Кописки предлагает стабильную зарплату. Другие недовольны. Здесь много столичных дачников, они жалуются на шум работающих тракторов и запах навоза. Говорят, мол, фермеры загрязняют окружающую среду. Кому‑то мешают веселящиеся отдыхающие.
— На Рождество тут было весело, много народу приехало, музыка. А на Масленицу у нас сено сгорело — 200 рулонов. Три дня потушить не могли…
— Кто к вам в основном приезжает?
— В среднем — от 30 лет и старше. Молодые семьи с детьми — на выходные, длинные праздники. У нас услуги рассчитаны на разные ценовые категории. Местные приходят — купить сыр, покататься на лошадях. Гуляют в лесу, ходят на рыбалку.
В год «Богдарню» посещают около пяти тысяч человек — из тех, кто приезжает организованными группами.
Ретро-поезд
Еще один интересный способ попасть на ферму — ретропоезд РЖД. Специально организованные гастротуры бывают примерно раз в квартал. Они рассчитаны на 12 часов: 3,5 часа идет поезд из Москвы и 5 часов длится сама экскурсия: дегустация сыра, мастер-класс по приготовлению стейка, прогулка на конный двор и в контактный зоопарк. Обед, кадриль. И обратная дорога. Путешествие получается насыщенное. Но для самих фермеров выгода от этого проекта небольшая, признается Нина:
— Ретропоезд медленно едет, в нем не так уж комфортно. Путевка стоит дорого, а мы имеем с этого мало. Люди заплатили и хотят много получить за свои деньги. Мы выдаем им, насколько можем. В основном люди довольны. Но у некоторых, бывает, складывается ощущение, что им чего‑то недодали. Если бы их просто везли на экспрессе, это было бы дешевле и выгоднее.
Музей колхозного движения
— Здесь был раньше колхоз «Светлый путь», — говорит Нина Валериевна. — Здание, где мы сейчас находимся — его усадьба. Я создаю музей колхозного движения. Многие ведь сейчас и не знают, что это. Людям надо объяснять, показывать. Здесь мало что осталось, но собираем понемногу.
Надо сказать, что собрать удалось немало. Помещение «Сельского клуба» пестрит вещами из крестьянского и советского быта. На полках и столах в изобилии матрешки, балалайки, самовары, павлопосадские шали, деревянные чашки и ложки, расписанные под хохлому.
В центре зала — чучело медведя. Туристы обожают фотографироваться с ним в обнимку, говорит Джон. Особенно дети. А еще им нравится залезать в настоящие русские сани и делать селфи в тракторе. Он тоже здесь — стоит, мигая гирляндами, в ожидании гостей. Трактор не бутафорский, настоящий. При необходимости готов выехать на работу в поля.
В одном из углов устроен красный уголок с портретами Ленина и Сталина, пионерскими значками и флагами. Живой музей, в котором все можно трогать руками, и это приводит в восторг туристов — что наших, что иностранных.
— Мы хотим показать доколхозное состояние, крестьянский и советский быт. Это тема для меня волнующая, — говорит Нина Валериевна. — Мне обидно, когда о колхозах говорят пренебрежительно. Здесь заливные луга. В советское время они были окультурены. А потом это разрушили, мы все получили уже в руинах. Дети должны знать историю и понимать, надо им рассказывать об этом.
Планы и перспективы
В семье Кописки пятеро детей. Всем родители постарались дать хорошее образование. Старшему сыну уже 23 года. Он отправился посмотреть мир и найти свое место.
— Хочет через 20 лет вернуться миллионером и сказать: я сам, — поясняет Джон. — Младшие дети еще учатся.
— Джон, какие у вас перспективы, планы на будущее?
— Ну какие планы… Мне уже 67 лет, пора на пенсию. Сяду, как капуста на грядке, и буду смотреть (смеется).
— Как‑то с трудом верится, что вы сможете просто сидеть, сложа руки. Вам же скучно станет… Что планируете в сыроварне?
— Сыроварню будем расширять. Я хочу построить прочный фундамент для детей. Вот поэтому и сердит на старшего сына. Он мог бы уже сейчас руководить сыроварней. Там большие перспективы, хороший потенциал. Еще мы нашли в столице хорошего врача, планируем открыть здесь у нас филиал московской клиники. Люди будут приезжать сюда на отдых и лечение — как в санаторий. Хотим печь свой хлеб.
Будем выращивать саженцы деревьев и кустарников на продажу. Еще готовим хороший проект — будем производить натуральный вип-корм для собак. Мы выращиваем кабачки — будем продавать икру. Ну и продолжим развивать те проекты, которые есть — например, «Русская тройка». А вообще нам не нужна большая прибыль. Мы трудимся, чтобы создать актив для наших детей и им все оставить.
Фото: Андрей КАРА