«Дизайн – это проработанный пазл»

Создатель бюро промышленного дизайна «Масштаб» Ирина Жданова – о месте промдизайна в России, бизнесе и жизни

О том, что дизайн – это не просто про «сделать красиво», понятно уже примерно всем. Но сейчас речь пойдет не про смыслы или концепции, про которые любят говорить некоторые дизайнеры. Промышленный дизайн – не только про внешний вид, но и про форму и функцию, про решение проблем и то, как мы взаимодействуем с предметами вокруг. Промышленному дизайнеру приходится быть и художником, и инженером, и маркетологом, и пользователем одновременно.
«Если мы хотим, чтобы наши продукты реализовывались, нам приходится ставить себя на место каждого участника процесса», – говорит Ирина Жданова, руководитель бюро промышленного дизайна «Масштаб». В интервью «Малому бизнесу» она рассказала о том, как заниматься промышленным дизайном в России.

Прямым путем
В профессию Ирина пришла нетипично прямой для нашего времени тропой. «Я училась на промышленного дизайнера, работала промышленным дизайнером, и уже три года у меня своя компания. Изначально я занималась веб-дизайном – сама, как хобби. В 13 лет начала делать коммерческие проекты – дизайн сайтов на заказ – и до момента выпуска из института постоянно этим занималась», – рассказывает она.
– Удачно, что рано почувствовала – это мое. Если говорить о промышленном дизайне, я на 100 процентов на своем месте. Все эти годы он восхищает меня вызовами, задачами, возможностями, тем, как дизайном можно влиять на продукты, на компании, на качество жизни.
Шесть лет Ирина проработала в студии промышленного Art-Up. За этот срок она успела поучаствовать почти в двухстах проектах и вырасти до помощника руководителя – пока не стало понятно, что пришло время идти дальше.
– В какой‑то момент упираешься в потолок. На том месте, где ты наемный сотрудник, отвечаешь перед шефом, чтобы все было в порядке. Это ограничивает пространство для экспериментов. Нельзя рисковать.
– Переход произошел плавно, – вспоминает Ирина. – Наша компания начиналась с меня как со специалиста, который брал на себя проекты, но в какой‑то момент стало понятно, что нужна помощь. Появились первые сотрудники. В первый год нас стало пятеро, и все ребята по‑прежнему со мной. Потихоньку разрастаемся, но большая часть команды со мной с самого начала.

Про образование:
У нас есть хорошие школы. УрГАХУ­ в Екатеринбурге – очень хорошая и сильная, причем давно. Хорошие курсы в ВШЭ, потому что там преподают практики. Это вообще самое главное. Когда мы учились, наши преподаватели часто не имели возможности практически применять и отрабатывать теорию в коммерческих проектах. Это очень круто, что мои коллеги сейчас выделяют время и идут учить.

Сейчас в «Масштабе» работает 11 человек. Бюро разместилось в бывшем заводском помещении неподалеку от Белорусского вокзала, которое оно делит с КБ «Архипов». Организации связывает долгая история дружбы и сотрудничества.
– Мы сюда заехали три года назад, но здесь уже были наши ребята, инженерно-производ­ственная команда КБ «Архипов». До нас здесь было промышленное помещение с зелеными стенами, наверху был какой‑то дикий евроремонт. Ребята полностью это пространство сделали, покрасили, обновили свет. Мы в этом пространстве начали превращаться в компанию. До этого мы были скорее фрилансеры, сидели по домам.
За три года «Масштаб» успел поработать над дизайном электровелосипедов, снегоходов, чемоданов, медицинского оборудования и многого другого.
– У нас спрашивают: как вы можете называть себя специалистами в таких разных вещах – от снегоходов до медицины? Фишка в том, что мы достаточно хорошие специалисты в вопросах материалов и технологий производства. Это важная компетенция, к которой добавляется бодрая аналитическая команда. Она на этапе аналитики впитывает в себя новую тему, разбирается в ней, становится адвокатом пользователя. Прибавляя к этому понимание, как изготовить, мы создаем продукты.

Делать по‑своему
Начать свое дело Ирину побудила разница между тем, как принято, и тем, как хотелось бы. «Не хочется делать как десятки людей до тебя. То, что мы создаем, должно быть актуально здесь и сейчас», – подчеркивает она.
– Хотелось создавать новые форматы. Подходить к каким‑то вещам не через призму классического подхода, а искать новые способы решать задачи клиентов. Мы экспериментируем, вводим новые услуги, которые не встретишь у коллег. Какие‑то вещи вообще по‑новому предлагаем делать: суперкоротко, только то, что необходимо в данный момент. А не как обычно – аналитика, эскизирование и т. д.
Первые заказчики узнавали о «Масштабе» благодаря нетворкингу, приходили с какой‑то определенной задачей – и оставались с бюро.
– Я знаю свои слабые места и понимаю, что я не продажник. Поэтому я придумала хорошо дружить с теми, с кем делаешь общее дело. Например, нам многие проекты приходят от инженеров, с которыми мы крепко дружим. Помогаем друг другу – мы им делаем офигенно красивые вещи, а они делают офигенный инжиниринг под наши проекты. Получается симбиоз. У них идут какие‑то продажи – мы им там нужны. И наоборот. Так мы три года из рук в руки и передавали проекты.
Одним из первых клиентов «Масштаба» стала компания «Русская механика» – один из крупнейших производителей снегоходов в стране.
– С «Русской механикой» мы сначала работали на небольшом проекте – делали для них аналитику рынка снегоходов и анализ актуальности их текущей разработки. Разложили им по полочкам – что происходит в мире с точки зрения дизайна, технологий и пользовательских характеристик, прокатили их продукт по этим параметрам, дали подробный фидбэк и предложили, как улучшить. После этой работы они увидели, что с нами интересно иметь дело и мы приносим пользу. С той точки и началось активное сотрудничество по многим продуктам.
Позднее для «Русской механики» бюро с нуля разработало дизайн снегохода – с аналитикой, эскизами и полноразмерным макетом. «Личная моя гордость, что, когда снегоход презентовали в Финляндии в том году, финский журналист дал потом отклик, что дизайн крутой и, что важно, он никого не повторяет», – вспоминает Ирина. Разработка «стрельнула», но появилась новая проблема.
– Когда мы им сделали этот снегоход, стало понятно, что все остальные их модели сильно ему уступают. А заменить форму всего модельного ряда невозможно. И мы с «Русской механикой» придумали поменять графику. Везде оставили тот же самый пластик, но пересмотрели полностью графику. И чисто через рисунок, через цветовые решения полностью изменили ощущение от продукта.
Эта история – пример подхода «Масштаба» к работе, того самого нового формата.
– Мы стараемся предлагать каждому клиенту только тот набор шагов, который ему нужен. Например, не всегда обязательно рисовать много дизайнов – иногда достаточно одного, потому что для бизнеса порой не столь важно, как именно выглядит дизайн, и нецелесообразно тратить кучу времени на перебор вариантов. Порой важнее как можно быстрее дойти до конкретного качественного результата, потому что время для этого бизнеса – ключевой фактор.

Как отмечает Ирина, одна из проблем промышленного дизайна не стоимость его разработки, а цена реализации. На создание с нуля нового предмета уходит много времени и денег, а ведь это не всегда нужно.
– На самом деле, российские разработки можно довести до ума, поправив графику, качество изготовления, поменяв одну-две детали – просто убрав детские ошибки. Таким образом, достаточно недорогими средствами можно сильно улучшить дизайн продукта и повлиять на его успех для бизнеса.

Про Tesla Cybertruck:
Это эффектная штука и сильный ход – бешеное привлечение внимания. С точки зрения бизнеса – класс, с точки зрения шоу – класс, очень в духе Илона Маска. А с точки зрения продукта, на мой взгляд, эта штука нежизнеспособна и опасна. Но ее можно приземлить так, чтобы она стала реалистичной. Сейчас она вызывающе нереальная, и это ее главное свойство. В серию машина такой вряд ли выйдет. Как продукт она мне не нравится, я вижу много проблем – и эргономических, и технологических, и эксплуатационных, и про безопасность. Но она сделана для другого. Плюс она взбудоражила дизайнерское сообщество – все о ней говорят, спорят, смеются, пилят мемы.
Автопром – это высокое мастерство, как классическая живопись. При этом условия игры сильно зарегулированы. Автоконцерны вынуждены делать следующие модели максимально похожими на предыдущие, иначе они должны инвестировать бешеные деньги в переоснастку. Изменения обычно происходят по чуть‑чуть. Внутри концернов жестко отсеиваются идеи. Автопром воспитывает высочайшее мастерство, скилл – умение в сложных правилах игры находить новое. И эта машина – Тесла – все это откинула. Они сказали, что можно вот так: вы там в классической жесткой структуре живите, а мы будем делать по‑своему. Но это в первую очередь пиар-ход, вызов, провокация.

Спрос, предложение и культура
По словам Ирины, в целом ситуация на рынке сейчас стабильная – «спрос и предложение в равновесном состоянии». «Сейчас клиентов стало поменьше – наверное, сказываются общие изменения в экономике. Но ощущения бешеного провала нет», – говорит она, отмечая, что заказчиков всегда было не очень много. С другой стороны, от предложения рынок тоже не захлебывается.
– В России промышленных дизайнеров очень мало – порядка 50 студий на огромную страну. Я как‑то ради интереса в Гонконге набрала в поиске по карте «промышленный дизайн» и поняла, что там в одном районе больше студий, чем во всей России. Но в этом есть позитивные стороны: у нас маленькое сообщество и мы не особо конкурируем. Я в хороших отношениях с другими студиями. Есть взаимное уважение, солидарность. Мы не друг против друга, а в одной команде против отсутствия дизайна.
Объяснить небольшое количество промышленных дизайнеров в России можно по‑разному – непопулярностью профессии, не лучшим образованием и т. д. Но бюро промышленного дизайна – это сервисные компании, которые разрабатывают продукты непосредственно под задачи клиентов, подчеркивает Ирина. Новые дизайнеры не будут появляться без запроса от бизнеса. «Многие разработчики говорят – наш продукт хорошо работает, его и так купят, и никому не важно, как он выглядит. Это типичное отношение», – сетует создательница «Масштаба».
Данная проблема, как и многие другие, «идет из детства».
– Исторически не хватает с детства заложенной культуры, насмотренности. Это когда у человека есть взращенная потребность окружать себя качественно сделанными вещами, обустраивать вокруг себя пространство – свое жилье, район… Мой коллега Тимур Бурбаев часто приводит такой пример: когда голландский мальчик поступает в институт, он уже 20 лет смотрит на красивейшие вещи – интерьеры, архитектуру и т. д. Это укладывается в голове, даже если ты не дизайнер. А у нас насмотренность совсем другого качества, из которой не рождается потребность делать продукт красивым.
– У нас была интересная ситуация на Днях промышленного дизайна в Сколково пару лет назад, – вспоминает Ирина. – Там была панельная дискуссия, на которую пригласили в том числе представителей администрации и крупных концернов. И один из этих боссов открывал мероприятие по промышленному дизайну словами, которые звучат примерно так: «ну, теперь мы, к сожалению, вынуждены обращать внимание на дизайн продуктов». К сожалению! Людям кажется, что дизайн – это какой‑то бантик сверху, а за него надо еще и платить. Все больше тех, кто понимает разницу, но все равно есть огромный разрыв.

Про сотрудников:
Для меня очень важно понимать про команду, кто чем живет и почему занимается дизайном. Я стараюсь именно знать их, создавать ситуацию, в которой они будут максимально развиваться и которая им подходит.

Трудности перевода
Людей, который понимают, что дизайн – это не роскошь, становится больше, но изменения наступают недостаточно быстро. «Отчасти, наверное, потому что руководят и принимают решения люди старшего поколения, которые начинали в советское время, а тогда было не до дизайна. Но появляются молодые команды с другим мышлением, и они начинают эту штуку переворачивать», – объясняет Ирина.
Пока ситуация не поменялась окончательно и бесповоротно, о нужности и важности дизайна приходится рассказывать. По мнению создателя «Масштаба», настоящий профессионал должен легко справляться с этой задачей.
– У нас в России такая история: если дизайнер сам не пропашет, не продумает каждый шаг в реализации проекта, скорее всего, никто этим заниматься не будет. Когда я начинала, постоянно сталкивалась с тем, что инженеры команды клиента говорили, что это невозможно сделать. Есть скепсис, сопротивление. Со всем этим приходится бороться исключительно с помощью аргументации. Чтобы побороть сопротивление, ты должен говорить на их языке.