29.09.2016 Малый Бизнес

Винная карта по-московски

Эксперты и производители рассказали о том, как приучить столичного потребителя к хорошим российским винам.

Для производителей российских вин, кажется, наступили благодатные времена. Потребитель снова полюбил отечественные продукты. У элиты становится модным вместо футбольных клубов приобретать винодельни, а словосочетание «российское вино» потихоньку перестает быть синонимом чего-то второсортного.

Наши вина получают престижные награды за рубежом, иностранные спецы приезжают на наш юг поработать, да так и остаются, влюбившись в Россию. На юге проходит масса винных праздников, развивается энотуризм, ростовские гаражные фестивали известны знатокам всей страны. И только Москву хорошие российские вина пока «не взяли». Возьмут столицу — значит покорят всю страну. Но как приучить жителей мегаполиса к приличным отечественным винам? Что больше всего этому мешает — несовершенство законов, инерция рынка, неинформированность потребителей, высокая конкуренция с иностранными винами? Об этом и шла речь за круглым столом «Моего района».

Как сделать заметными российские вина для москвичей?

Леонид Гелибтерман: Прежде чем отвечать на этот вопрос, давайте нарисуем портрет московского потребителя, чем он отличается от питерского или, скажем, казанского? Ведь в каждом регионе свои особенности.

Владислав Грацианский: Я бы сказал, что московский потребитель избалованный. Он многое видел, пробовал. Но это не должно мешать продвигать российские вина. Нужно проводить мероприятия в сетевых кафе и ресторанах, правильно позиционировать российское вино. У нас получилось сделать необычный сет с Анатолием Коммом.

Сейчас в его ресторане предлагают трюфельный сет с нашим вином. Такой контраст. Иностранцы в восторге от этого сета. На руку санкции, которые породили целую волну патриотизма, интереса к российской продукции.

Элла Акопова: Москвичи больше путешествуют, потому более информированы. Конечно, в приоритете у них вина из Франции, Испании, Италии. Есть доверие к ним. А про российские вина просто нет информации. Краснодарцам, например, дополнительные сведения не особо нужны, они и так доверяют производителю. Так что нужны в первую очередь печатные материалы, больше информации. Здесь хочу сказать большое спасибо господину Саркисяну за его путеводитель («Авторский гид по российскому вину» — Прим. ред).

Леонид Гелибтерман: Вы считаете, должна вестись просветительская работа? И для искушенного москвича важен имидж вина?

Элла Акопова: Однозначно!

Леонид Гелибтерман: Важнее, чем людям из других регионов?

Элла Акопова: Я думаю, правильное позиционирование нужно и в Москве, и во Владивостоке, и в Лондоне.

Леонид Гелибтерман: Тем более наших за границей ой как не мало.

Элла Акопова: Да. Надо понимать, что сегодня люди пишут о своих впечатлениях в блогах и соцсетях примерно на одном уровне и в Лондоне, и в Казани, и во Владивостоке, и в Москве. Купит человек бутылку дорогого российского вина и напишет на Фейсбуке: «Даааа, не Пьемонт». Конечно, еще нужно вести работу и с кавистами в магазинах, и с сомелье в ресторанах. Нужно, чтобы продавец мог объяснить, почему бутылка стоит 3000, а не 300 рублей.

Ирина Власова: В мегаполис стекается все, тут есть выбор. Но при этом москвич зависит от импорта. Доверяет некоторым странам больше, чем другим. Например, если видит, что на этикетке написано «Франция», то думает «О, хорошее вино!» Но с игристыми винами иная ситуация.

Французское шампанское для нашего среднего класса дороговато. Поэтому в этой категории покупатель голосует кошельком за марку. А в ситуации с обычным вином — скорее срабатывает привычка к определенному сорту винограда.

Леонид Гелибтерман: А что скажет хозяйство «Раевское», у которого ценители уже выкупили весь урожай прошлого года?

Анна Лысенко: Да, это правда. В вопросе же о московском потребителе я присоединюсь к коллегам. Действительно, здесь выше уровень дохода, потребитель более разборчивый, много путешествует, есть с чем сравнить. Но к сожалению, с просвещением в сфере российского вина все не очень хорошо. Начиная от сомелье и кавистов, заканчивая печатной рекламой. Здесь еще один важный момент: мы можем рассказывать о качестве нашей продукции, но не можем агитировать ее употреблять.

Мария Богданкевич: Думаю, что московского потребителя отличает скепсис. Раньше отношение к российским винам было такое — «хорошо, но не очень». Сейчас ситуация начинает меняться, этому способствуют в том числе и победы на конкурсах, признание мировых экспертов. Более дорогие вина в сегменте от 800 до 1500 рублей за бутылку сравнялись по качеству с хорошими просекко, с кавой и даже французским шампанским. Для продвижения российского вина, думаю, нужны не только сети, но и специализированные бутики, где кавист может популярно объяснить, почему вот это вино стоит 300 рублей, а вот это 3000. А пока же потребитель ориентируется на вид — о, вот это красивая бутылочка, я куплю. Конечно, нужны и тематические дегустации, и лекции. Люди в этом заинтересованы.

Вячеслав Вовк: Московский потребитель — более мобильный и более информированный. У нас люди менее подвержены моде на бренды, более консервативны. Если пил человек Абрау-Дюрсо, то он его и пьет. Вообще в Краснодарском крае пьют преимущественно местные вина.

И, кстати, власть для этого сделала все возможное, активно взаимодействуя с торговлей и средствами массовой информации. Соглашусь с Владиславом, сейчас идет волна эногастрономического патриотизма и просто преступление не использовать ее!

Имеет ли смысл инвестировать в российское виноделие?

Леонид Гелибтерман: Скажу сразу, что для классического инвестора — нет. Производство вина это «долгие деньги», а наши инвесторы, как правило, хотят все быстро. И к тому же, если честно, не так много инвесторов в РФ, которые могут позволить себе вложить такие средства в подобные проекты.

Артур Саркисян: Не согласен. Наоборот, как мне кажется, небольшие крестьянско-фермерские хозяйства — это удобно и выгодно. Когда человек уже все себе купил — квартиры, дома, дачи, во что ему еще инвестировать? Конечно, ему интересно становится делать что‑то свое, почему бы не свое вино? Интерес к этому у людей есть. Но, конечно, надо понимать, что это долгосрочные вложения, которые окупятся, в лучшем случае, через 25 лет, а может и через 35, а может и через 45 — это если опираться на заграничный опыт. Чем больше будет вложений — тем больше будет хорошего вина, так как конкуренция улучшает качество.

Вячеслав Вовк: Думаю, что это выгодно. Вино, безусловно, окупается в долгосрочной перспективе. Но не нужно забывать и об агротуризме. Это выгодная сфера и тем она будет выгоднее и интереснее, чем больше появится винодельческих хозяйств. Пока их 5‑7, можно объездить за день. А представьте, что их 20‑30. Можно неделю ездить только по винодельням.

Элла Акопова: Да. Это поднимает престиж всего края. Развивается инфраструктура. В первую очередь строятся гостиницы. Вообще подъем виноделия создает новые рабочие места. У нас, например, трудятся два села плюс приезжие сотрудники.

Леонид Гелибтерман: Я бы все-таки провел раздел между финансовыми перспективами и прекрасными мечтами, с которыми я абсолютно, кстати, согласен. Все-таки цель инвестора — вернуть со временем свои средства и начать зарабытывать.

Анастасия Самойлова: Мы обсуждаем рентабельность с точки зрения частных лиц, а в научной литературе пишут, что ни одна отрасль не может считать себя эффективной, если нет государственного инвестирования.

Леонид Гелибтерман: Мне кажется, что государство вообще вряд ли может быть эффективным собственником и в виноделии, в частности. И это не только у нас. Буквально неделю назад был на дегустации Союза немецких производителей качественных вин, и там выступал бизнесмен, который выкупил у государства виноградник. А до этого государство замечательно производило низкокачественные вина. А он сразу сократил урожайность с гектара и поднял качество. Практика показывает, что пока у нас в стране примеров нет, чтобы государство было эффективным винопроизводителем.

Ирина Власова: Да, пока все происходит наоборот — частные компании выкупают ресурсы у государства. Мы тоже сначала выкупили завод, недавно докупили последнюю часть виноградников.

Анна Лысенко: Но частными хозяйствами мы тоже не вытянем такой объем. У нас людей‑то сколько? В виноградники все‑таки должны быть государственные вложения. Чтобы вырастить гектар винограда, нужен 1 миллион рублей, а для производства нужно 50‑100 гектаров.

Мария Богданкевич: И только через 5 лет ты поймешь, правильно ли ты вложил эти 50‑100 миллионов, а еще нужно рядом строить производство. Инвестиции нарастают в космических объемах, это миллионы, и миллионы, и миллионы!

Леонид Гелибтерман: Вопрос с такими большими площадями виноградников всегда решался путем создания кооператива. Общались как-то с коллегами на эту тему с португальцами, спросил их про госинвестиции, — они посмотрели на нас как на сумасшедших. Что же касается работы на иностранном сырье, то и в Шотландии докупают зерно, чтобы производить виски. А в Швейцарии вообще не растет какао, а шоколад один из лучших в мире производят.

Как привить культуру потребления российских вин московскому потребителю? И готовы ли модные столичные заведения к расширению географии своих винных карт?

Артур Саркисян: Готовы, но вопрос главный не в этом. Все решает конкуренция. Крупная виноторговая компания, заходя в какой‑то ресторан, не хочет там видеть конкурентов и платит деньги за то, чтобы другие вина не ставили в винную карту. Есть такие абсурдные примеры — в армянском ресторане нет армянского вина. Есть все другие — французские, итальянские, испанские. Почему так? Потому что зашла одна виноторговая компания и запретила ресторану покупать вино не у них, а в их портфеле армянского вина нет. Во многих ресторанах сомелье не решают ничего, а решает сумма денег, которую занесли в ресторан виноторговцы. В лучшем случае сомелье оставят 10 процентов винной карты на его усмотрение, на творчество, скажем так, туда он с удовольствием включит российское вино.

Элла Акопова: Я с вами согласна, были такие случаи. Пробуют, говорят «Хорошее у вас вино», но, к сожалению, у нас договор, не будем озвучивать с кем, а у него есть определенные условия.

Артур Саркисян: Сегодня российского вина достаточно, чтобы встать в рестораны. А с ритейлом сложная система. Например, мне не понятно, как можно поставить в «Метро» на полку вино, а там потом делают акцию — 50‑процентная скидка. А потом с тебя же требуют деньги за акцию, которую ты не заказывал.

Элла Акопова: Абсолютно согласна с Артуром и считаю, что все виноделы должны выступить против того, что творится в «Метро». Там «Дивноморское» у них на полке стоит за 500 рублей. Этот бедный производитель уже не сможет свое вино продать дороже и рестораны его не возьмут. Производители качественного вина должны объединяться. Если я иду в ресторан и вижу там в винной карте «Дивноморское» или «Фанагорию», я рада за них. Значит, смогли убедить. Пусть конкурируют между собой виноторговые компании, можно конкурировать с импортом, но не нам между собой.

Имеет ли смысл продвигать российские вина в заведениях с новой русской кухней? И какая в таком случае будет ситуация с водкой — будет ли она конкурировать с вином?

Артур Саркисян: Это разные уровни и разные люди. Разный сегмент. У кого‑то желание, извините, набухаться, у кого‑то красиво попить. Возвращаясь как раз к вопросу о московском потребителе. В плане вина мне больше нравится Санкт-Петербург. Там эта культура развита лучше, действительно есть винный патриотизм, организовываются какие-то клубы, например, так называемый клуб гаражистов. Идешь по улице — везде вывески: Винный бар, Винотека. Это то, чего не увидишь в Москве. И там с удовольствием ставят в карты и на полки российское вино.

Мария Богданкевич: В Москве тоже этого хотят и винные бары, и винотеки. Даже многие фешн-бренды не прочь в своих бутиках и шоу-румах сделать небольшой шампань-бар. Но не каждый может позволить это с точки зрения лицензии. Они хотят как в Лондоне, как в Париже. Где даже в салонах красоты подают шампанское, но когда выясняется, сколько надо в это вложить… Сейчас огромный интерес к небольшим барам, куда не приходят ужинать, а приходят выпить бокал и закусить. Хороший пример — бар Sparkling dog на «Флаконе», где шампанское, в том числе и наше, подают с хот-догами. Еще недавно открыли Шампань-бар Абрау-Дюрсо в ГУМе. За два месяца фактически технического открытия мы видим, что формат пользуется популярностью. Думаю, к нему и дальше будет интерес у потребителей.

Перспективы развития винного туризм

Ирина Власова: Очень люблю посещать винодельни за границей, мы тоже пытаемся развить туризм. Сейчас мы — единственное винное предприятие в пределах Москвы. Сделали экскурсию на завод. Приезжают люди из регионов, в основном Центральный регион. Эмоции сильные — у нас космические емкости, стерильная чистота, шампанское из краника льется. Конечно, всех поражает, что это в Москве.

Леонид Гелибтерман: А как вы набираете группы?

Ирина Власова: Через турагентства. Мы поняли, что такие экскурсии очень важны для продвижения бренда.

Анна Лысенко: Поддержу коллегу. Считаю, что у российского туризма есть будущее. И мы планируем развивать экотуризм на базе винного хозяйства. Планируется строительство оленьей фермы: красота и эстетика на лоне природы, виноградники, олени… Хотели бы в перспективе развивать и гастрономический туризм -сочетать дичь с хорошим вином.

Мария Богданкевич: Для нас винный туризм важная тема, у нас все поставлено на поток. Мы стали самой посещаемой винодельней в Европе — в прошлом сезоне нас посетило 200 тысяч человек. У нас есть и экскурсии, и дегустации, и выезд на виноградники, и можно свадьбу сделать на виноградниках в специальном шато. Но наш опыт показал, что московскому туристу этого мало. Нужна серьезная инфраструктура — например, гостиница не ниже 4 звезд. Шампань-спа, где мы наливаем ванную с шампанским и проводим вино-терапию. Нужен хороший ресторан — не какой‑то фаст-фуд, а интересные интерпретации русской кухни. Черноморской кухни. Тут у нас отличная история — шеф-повар, учившийся во Франции. Я сама была поражена, как тот самый московский потребитель, узнав, что в Краснодарском крае может быть кухня на высоком уровне. Есть сафари на квадроциклах и вертолетах. Сейчас в Москве модны квесты, а мы сделали их в горных тоннелях. Есть його-студия…

Элла Акопова: Но Мария, такой размах могут позволить себе не все хозяйства, это очень серьезные вложения. А в первую очередь важны для туризма хорошие дороги и общая транспортная доступность. Мы вот в долине Лефкадия с этого и начали, потом постепенно добавляли развлекательную составляющую: экскурсии, небольшой музей вина, мастер-классы, фотосессии и даже проведения свадеб. Конечно, построили гостевой дом и ресторан.

Леонид Гелибтерман: На любой кошелек и на любой вкус должно быть предложение. В этом смысле, конечно, у России перспектива есть. Потому что и винный, и гастрономический туризм в целом приносят хорошие деньги. Это показывает мировой опыт.

Что за год произошло у виноделов

В январе 2015 года была выпущена первая партия российского шампанского «Кубань-Вино» в бутылках формата магнум. Объем бутылки 1,5 литра.

В апреле 2015 на «Флаконе» открылся бар Sparcling dog, где можно выпить шампанского и закусить хот-догом. Среди прочих в винной карте есть шампанское «Абрау-Дюрсо».

В мае российские вина приняли участие в конкурсе International Wine & Spirit Competition в Лондоне. В итоге Россия в этому году увезла 3 серебряных медали (две у «Кубань-Вино» и одна у «Абрау-Дюрсо») и 8 бронзовых (четыре у «Абрау-Дюрсо», две у «Кубань-вино» и две у «Лефкадии»).

Вино «Фанагория» стало подаваться в ресторанах Анатолия Комма да еще и в сете с пьемонтским трюфелем. Особый спрос российское вино имеет у иностранцев.

В октябре 100 бутылок «Инкерманского завода марочных вин» отправились на морское дно на глубину 50 метров. Так местные виноделы ищут новые вкусы и ароматы.

В сети баров «Хлеб и Вино», принадлежащих писателю Сергею Минаеву, стали продавать вино из сорта Красностоп, который считается исконно российским.
В декабре на третьей линии ГУМа «Абрау-Дюрсо» открыли свой Шампань-бар, где есть как полноценное меню, так и легкие закуски. Любой желающий может пропустить бокальчик другой шампанского между покупками.

В декабре телеведущий Дмитрий Киселев объявил, что скоро будет выпускать свое вино под названием Cock t`est belle, так же называется и его поместье, построенное еще в 2005 году. Развивать винное хозяйство с партнерами Киселев начал еще в 2012 году. Ожидается получать около 4 тысяч бутылок в год.

Под Новый год «Абрау-Дюрсо» пустила спецпоезд, возивший туристов по курортам Краснодарского края.

Вместо вывода

Эксперты за круглым столом говорили о том, что только на чувстве патриотизма «в столицу не въедешь», нужна помощь власти. Почему бы, например, не разрешить продавать дорогие российские вина в парках, сделав их территорией отличного вкуса?

Читайте в Telegram канал о вине t.me/nevvino